Утонченность, прозрачность, свет и тепло. Тонкое восприятие мира, хрупкие настройки души. Пастельные оттенки звучания — от нежно охровых до бело-кобальтовых, цвета пульсирующей жилки на виске. Страшно разбить, страшно ранить. Есть ощущение, что сильные эмоции могут покачнуть хрупкость и красоту этого нежного мира. Хочется услышать, как преломляется большой и громкий мир в этом звучании, какая будет мелодия. Мне слышится, что это — стеклянное, нежное, переливчатое, с небольшими металлическими нотками звучание. Я пытаюсь услышать историю, но не слышу. Пытаюсь заглянуть за улыбку. Там, внутри, есть заветная дверца. Там свет, теплый и светло-золотистый, и в нем хорошо видны небольшие и красивые предметы и явления: колышется ковыль (белесая трава, похожая на пушок младенца), теплится закат, небольшие травки, покоряющие своей красотой, клонятся на невидимом ветерке, тихие птицы сидят на ветвях и изредка поют свою ласковую летнюю песню. Все это словно ждет чего-то, или кого-то. Ждет момента, чтобы ожить, расправится. Чтобы сказать или спеть какую-то другую мелодию. Но пока что это безмолвие (которое вовсе не молчание, но скорее песня без слов) — оно разлито в этом мире, и нотка ожидания (чего или кого — не знаю) звучит аккордом, с нарастанием, в ожидании вступления мелодии...
Другие цитаты
Александр Розенбаум:
Тихо, как в раю... Звёзды над местечком высоки и ярки. Я себе пою, я себе крою. Опускайся,Александр Розенбаум:
Солнце тоже, вэй, садится на закате дня, Но оно еще родится. Жаль, что не в пример меня.Странствующая блудница: Предсказание:
Великий Хан, обращаюсь к вам, как та, что приехала сюда, исполненная страха. Я не знала ваСтрана Чудес без тормозов и Конец Света:
Все, абсолютно все превратилось в ненужный хлам. В целую гору хлама, из которого уже никогЛегенды завтрашнего дня:
– Как ты узнал? – Точно так же, как узнаю, если ты поднимешь руку на жену или сына. Я знаюОтава Ё:
Ой, товарищ мой орёл, Ты до чего же меня довёл, Довёл до леса тёмного, До домику казённого