Тогда жался Велик к себе, не к кому больше было. Кутался в своё одиночество, как кутался бы в мамино тепло, если бы была у него мама. Одиночество это было ему велико, недетского размера, большое, просторное, тяжёлое; как на взрослого, словно с чужого плеча на вырост ему отдано. У кого были родители алкоголики, тот поймёт, каково ему приходилось, какой он чувствовал грозный простор, какую свободу ужасную, непереносимую для неумелой детской души, ещё не обособившейся. Не научившейся рыскать на холоде и скакать по головам, улавливать, хватать ближних своих и, усевшись им на шею, примостившись у них в мозгу, высасывать из них все соки, отжимать тепло, выгрызать радость. Существо его ещё не выпало в осадок, не окаменело в форме какого-нибудь дундука или ***а, а должно было быть ещё рассеянным, ясным, прозрачным, растворённым, как свет и любовь, в крови и воле кого-то старшего.
Другие цитаты
Попытки забыться:
Примкнув или обособившись, приняв учение или отвергнув, мы все равно будем гордиться собойМашинка и Велик:
Но время, время! Оно повсюду, хлещет из всех щелей как едкая щёлочь, разъедая бренное телоСчастливая смерть:
Ему показалось, что весь уличный гомон, вся неведомая жизнь по ту сторону окрестных домов,Аутодафе:
Я уже достаточно нажил себе врагов среди влиятельных господ. Не вижу причин заводить еще оПо соображениям совести:
Я не могу себе представить Христа с оружием в руках. Я верю, что если бы Он оказался на воРем Дигга:
... Смотри, Всё, что спасало меня – это ты в груди.Защита Подземелья:
Дружба подразумевает друга, который еще тебя не предал.