Самое смешное и самое печальное здесь — лавочки со старой обувью. В старой обуви есть что-то нестерпимо, душераздирающе человеческое, слишком человеческое, беззаконное, разлагающее. Неуязвимого Ахилла и важного жреца можно поразить не только в пяту — уязвим весь сапог, весь ботинок. Идеал, величие вечности, присущие смерти, все человеческое и все божественное сводится в конце концов к спонтанному башмаку... Как запредельна скорбь старой туфли, провидящей последний суд, где во главе сидящих — насмешливое и нестрогое божество! Какое дивное ученье, какой урок, превосходящий книжные уроки, усваиваем мы, глядя на старую обувь, в груде которой каждый башмак угрюм и одинок, словно Гамлет!
Другие цитаты
Если хочешь быть счастливым:
В общении запреты дают обратный эффект. Хочешь чего-то добиться от человека, запрети ему эПублий Овидий Назон:
Запретный плод сладок.
— Карлсон, а мама мне строго-настрого запретила… вот… не трогать варенье… — Ну? Какой же тВероника Михайловна Тушнова:
Нам не позволено любить. Все, что с тобою связано, мне строго-настрого забыть судьбой моейБенедикт Камбербэтч:
Я всегда хотел играть такого героя, детектива-шпиона-интеллектуала. Это, мне кажется, верш
Иногда человек поражает своей красотой, ослепляет богатством, вызывает уважение силой своеМертвые дельфины:
Мы, дети из ада, Нам солнца не надо. Слезами напьемся, Смеёмся. Нас трогать не надо, И к вЗемля под её ногами:
Можно вытащить мальчишек из войны, но вытащить войну из их голов невозможно.Земля под её ногами:
Алхимия музыки — такая же тайна, как математика, вино или любовь. Возможно, мы научились еЛев Юрьевич Новожёнов:
Чем отличается настоящий историк от не-историка? Историк никогда не будет говорить об исто