Она привыкла по вечерам выходить на балкон. Садилась на стул, приникала губами к холодным ржавым железным перилам. И смотрела на прохожих. За спиной у нее понемногу сгущалась тьма. Перед нею вдруг вспыхивали витрины. Улицу заполняли огни и люди. И мать погружалась в бесцельное созерцание. В тот вечер, о котором идет речь, сзади появился неизвестный человек, набросился на нее, избил и, заслышав шум, скрылся. Она ничего не видела, потеряла сознание. Когда примчался сын, она была в постели. Врач посоветовал не оставлять ее на ночь одну. Сын прилег подле нее на кровати, поверх одеяла. Было лето. Жаркая комната еще дышала ужасом недавно разыгравшейся драмы. За стеною слышались шаги, скрип дверей. В духоте держался запах уксуса, которым обтирали больную. Она и сейчас беспокойно металась, стонала, порой вздрагивала всем телом. И сын, едва успев задремать, просыпался весь в поту, настороженно приглядывался к ней, потом бросал взгляд на часы, на которых плясал трижды отраженный огонек ночника, и вновь погружался в тяжелую дремоту. Лишь позднее он постиг, до чего одиноки были они в ту ночь.
Другие цитаты
Кое-что о стилистике:
— Паспорт мне, гражданка, ни к чему. Единственным документом, удостоверяющим личность писаМастер и Маргарита:
Вы не Достоевский, сказала гражданка, сбиваемая с толку Коровьевым. &mdashДвенадцать стульев:
— Скажите, а двести рублей не могут спасти гиганта мысли? — Я думаю, что торг здесь не умеNTL:
ШАГ этот оказался лишним, но не исправить действий. Что сделано, то сделано. И вариант верДвенадцать стульев:
Вы не пьете, не курите, девушками не увлекаетесь... Зачем Вам деньги? Вы же не умеете их тЭто мы:
Каждое утро я вставал в 6:30 утра и делал Шелли кофе, каждый день я варил его и приносил вОрхан Вели Канык:
Чего не сделаешь ради отчизны! Кто жизнь отдает, кто — другим в назиданье — Речь произноси12 стульев:
Жизнь, господа присяжные-заседатели, это сложная штука, открывается просто, как ящик, нужнЗолотой теленок:
Надо заметить, что автомобиль тоже был изобретён пешеходами. Но автомобилисты об этом как-