Он убегал… В него стреляли люди… Проваливаясь лапой в рыхлый снег, Волк твёрдо знал: спасения не будет... И зверя нет страшней, чем ЧЕЛОВЕК… А в этот миг за сотни километров, Был в исполненье смертный приговор… Девчонка малолетняя там где-то Уже четвёртый делала аборт… Малыш кричал!!! Но крик никто не слушал… Он звал на помощь: «МАМОЧКА, ПОСТОЙ!!! Ты дай мне шанс, чтобы тебе быть нужным!!! Дай мне возможность жить!!! Ведь я живой!!!» А волк бежал… собаки глотку рвали… Кричали люди пьяные в лесу… Его уже почти совсем догнали… Волк вскинул морду и смахнул слезу… Малыш кричал, слезами заливаясь… Как страшно НЕ РОДИВШИСЬ УМЕРЕТЬ! И от железки спрятаться пытаясь, Мечтал в глаза он маме посмотреть. Вот только «маме» этого не нужно, Не модно стало, видите ль, рожать… Она на глупость тратит свою душу… Своих детей «не в падлу» убивать… А волк упал без сил… так было надо… Он от волчицы ВАРВАРОВ увёл… Одна она с волчатами осталась, Когда он на себя взял приговор… Собаки рвали в клочья его тело! Но только душу волчью не порвать!!! Душа его счастливой мчалась в небо!!! РАДИ ДЕТЕЙ ЕСТЬ СМЫСЛ УМИРАТЬ!!! И кто, скажите, зверь на самом деле? И почему противен этот век??? А просто ЧЕЛОВЕЧНЕЕ НАС ЗВЕРИ… И зверя нет страшней, чем ЧЕЛОВЕК!!!
Другие цитаты
Русская судьба, исповедь отщепенца:
Прошлый век был умнее нашего, а будущий будет ещё глупее. Ребенок, умеющий обращаться с коРусская судьба, исповедь отщепенца:
Но ведь от людей не требуется каждый день совершать подлости, чтобы быть подлецами. СущносЗаписки из Мёртвого дома:
Высшая и самая резкая характеристическая черта нашего народа — это чувство справедливостиСофья Леонидовна Прокофьева:
– Когда вы пишете книгу для детей, какую цель вы преследуете – развлечь, удивить, научить?Янгфельдт Бенгт:
«Всю жизнь я старался избежать мелодрамы, — подчеркнул он в интервью 1991 года. — Я сиделАвтобиография: Моав – умывальная чаша моя:
Только не надо мне ум свой показывать, мальчик. Очень хорошо, сэр. Вам какНикки Сикс:
Как успех изменил группу? Покрой платиной консервную банку, но она всё равно останется конЖюстина, или Злоключения добродетели:
Разве может умный человек увидеть в этом нагромождении нелепых басен что-нибудь иное, кром