Выбрать шрифт
О, как легко, чувствовал я, доставить радость и самому возрадоваться этой радости: нужно т
О, как легко, чувствовал я, доставить радость и самому возрадоваться этой радости: нужно т
О, как легко, чувствовал я, доставить радость и самому возрадоваться этой радости: нужно т
О, как легко, чувствовал я, доставить радость и самому возрадоваться этой радости: нужно т
О, как легко, чувствовал я, доставить радость и самому возрадоваться этой радости: нужно т
О, как легко, чувствовал я, доставить радость и самому возрадоваться этой радости: нужно т
О, как легко, чувствовал я, доставить радость и самому возрадоваться этой радости: нужно т
О, как легко, чувствовал я, доставить радость и самому возрадоваться этой радости: нужно т
О, как легко, чувствовал я, доставить радость и самому возрадоваться этой радости: нужно т
О, как легко, чувствовал я, доставить радость и самому возрадоваться этой радости: нужно т
О, как легко, чувствовал я, доставить радость и самому возрадоваться этой радости: нужно т
Другие цитаты
Фантастическая ночь:
Мое сердце было так переполнено, что я физически страдал от этого и, задыхаясь, прижимал рФантастическая ночь:
Я верю, что подлинно живет лишь тот, кто живет тайной своей судьбы.Год ЖЖизни:
Я давно уже убедился, что подлинное общение и настоящий глубокий, внимательный и требующийАлександр Александрович Алехин:
Я полагаю, что подлинная красота, которой обладают шахматы, более чем достаточна для удовлМиссис Дэллоуэй:
Вот какие видения непрестанно всплывают, и мешаются, и вклиниваются, заслоняют то, что подИскусство видеть:
Для большинства является аксиомой та мысль, что музеи наполнены священными реликвиями, и эЦицерон:
Горькую тайну, которую должен в конце концов узнать каждый общественный деятель: на длителВ поисках ясности. Новое понимание привычных вещей:
Жизнь — сложный динамический, то есть постоянно меняющийся процесс в подвижных обстоятельсМария Стюарт:
Только страсти дано сорвать покров с женской души, только через любовь и страдание вырастаЦицерон:
Дух и власть вечно враждуют между собой, и никто не может быть опаснее для диктатуры, чем