Нас было шестьдесят семь. Рота. Утром мы штурмовали ту высоту. Она была невелика, но, по-видимому, имела стратегическое значение, ибо много месяцев наше и немецкое начальство старалось захватить ее. Непрерывные обстрелы и бомбежки срыли всю растительность и даже метра полтора-два почвы на ее вершине. После войны на этом месте долго ничего не росло и несколько лет стоял стойкий трупный запах. Земля была смешана с осколками металла, разбитого оружия, гильзами, тряпками от разорванной одежды, человеческими костями... Как это нам удалось, не знаю, но в середине дня мы оказались в забитых трупами ямах на гребне высоты. Вечером пришла смена, и роту отправили в тыл. Теперь нас было двадцать шесть. После ужина, едва не засыпая от усталости, мы слушали полковника, специально приехавшего из политуправления армии. Благоухая коньячным ароматом, он обратился к нам: «Геррои! Взяли, наконец, эту высоту!! Да мы вас за это в ВКПб без кандидатского стажа!!! Геррои! Уррра!!!» Потом нас тали записывать в ВКПб. — А я не хочу... — робко вымолвил я. — Как не хочешь? Мы же тебя без кандидатского стажа в ВКПб. — Я не смогу... — Как не сможешь? Мы же тебя без кандидатского стажа в ВКПб?! — Я не сумею... — Как не сумеешь!? Ведь мы же тебя без кандидатского... На лице политрука было искреннее изумление, понять меня он был не в состоянии. Зато все понял вездесущий лейтенант из СМЕРШа: — Кто тут не хочет?!! Фамилия?!! Имя?! Год рождения?!! — он вытянул из сумки большой блокнот и сделал в нем заметку. Лицо его было железным, в глазах сверкала решимость: — Завтра утром разберемся! — заявил он. Вскоре все уснули. Я же метался в тоске и не мог сомкнуть глаз, несмотря на усталость: «Не для меня взойдет завтра солнышко! Быть мне японским шпионом или агентом гестапо! Прощай, жизнь молодая!»... Но человек предполагает, а Бог располагает: под утро немцы опять взяли высоту, а днем мы опять полезли на ее склоны. Добрались, однако, лишь до середины ската... На следующую ночь роту отвели, и было нас теперь всего шестеро. Остальные остались лежать на высоте, и с ними лейтенант из СМЕРШа, вместе со своим большим блокнотом. И посейчас он там, а я, хоть и порченый, хоть убогий, жив еще. И беспартийный. Бог милосерден.
Другие цитаты
Я в ней оставлю чуточку себя, Как дождь в земле крупинки оставляет. Бесследно уходить, любСверхъестественное:
Господь оставил несколько испытаний. Пройдя их, вы закроете врата. Мы должDino MC 47:
Не можешь изменить мир изменись сам, Пути Господни неисповедимы. Но стоя на краю оАрн: Рыцарь-тамплиер:
Пути Господни, действительно, неисповедимы. Ему одному ведомо, зачем посылать врагКруг замкнулся:
... никуда не уйти от того, что было раньше.Каноны:
От любви никуда не уйти от нее можно только бежать.Голод:
Я разлагался изнутри, во мне разрасталась какая-то черная плесень. А там, на небесах, воссСкитальцы:
Однако же бывает, что человек взлетает выше, чем ему позволяют крылья, и тогда он падает нУльтиматум:
Взгляд читателя фантастики особый: он обращен в будущее. То, на что он падает, имеет &laqu
С великим трудом поднимаем мы камень на гору, а вниз он падает мгновенно — так же влекут н