И наконец, в этом обострившемся до пределов одиночестве никто из нас не мог рассчитывать на помощь соседа и вынужден был оставаться наедине со всеми своими заботами. Если случайно кто-нибудь из нас пытался довериться другому или хотя бы просто рассказать о своих чувствах, следовавший ответ, любой ответ, обычно воспринимался как оскорбление. Тут только он замечал, что он и его собеседник говорят совсем о разном. Ведь он-то вещал из самых глубин своих бесконечных дум все об одном и том же, из глубины своих мук, и образ, который он хотел открыть другому, уже давно томился на огне ожидания и страсти. А тот, другой, напротив, мысленно рисовал себе весьма банальные эмоции, обычную расхожую боль, стандартную меланхолию. И каков бы ни был ответ — враждебный или вполне благожелательный, он обычно не попадал в цель, так что приходилось отказываться от попытки задушевных разговоров. Или, во всяком случае, те, для которых молчание становилось мукой, волей-неволей прибегали к расхожему жаргону и тоже пользовались штампованным словарем, словарем простой информации из рубрики происшествий — словом, чем-то вроде газетного репортажа, ведь никто вокруг не владел языком, идущим прямо от сердца. Поэтому-то самые доподлинные страдания стали постепенно и привычно выражаться системой стертых фраз.
Другие цитаты
Человек-ящик:
…некоторые записи значат столько же, сколько пустое место.Русофобия:
По-видимому, в каждый кризисный, переломный период жизни народа возникает такой же «МалыйГоре господина Гро:
Люди чувствуют, что в их жизни могло бы быть гораздо больше всего: магии, приключений, неоАрктический дрейф:
Жизнь полна приключений, а для меня приключения и есть жизнь.Великий Аттрактор:
Только диктатура насилия может эффективно управлять человеческими массами. Только диктатурГазонокосильщик:
Старина Бобби Фрост говорил, что дом то место, где тебя должны принять, когда ты тНебо №7:
Никогда не понимала я этого выражения – «выйти в люди», а до этого я что, «животное» и в х