— Для неё ещё хоть что-то свято... А мы с тобой уже ни во что не верим. Раньше — да. Но всё давно высохло, как высохнет вот это... Эта краска, она высохнет... — Что высохло? — Наша вера, брат... Вера в святую душу и что в нас есть ещё что-нибудь человеческое. Помнишь как мы с тобой были в Боснии? Истребляли этих плохих сербов? Наших ребят кромсало на куски на наших глазах... И повсюду была кровь. Я даже не надеялся выбраться оттуда, и ты... Ты тоже, я знаю... — Да. — Я себя чувствую... живым мертвецом.... Помню, у меня была бутылка местного дерьма, которое они пьют. Сливовица... Не помню, кажется так её называли... Я не чувствовал боли. И тут... Выхожу на такой старый деревянный мост и вижу, вижу там... Стоит на мосту женщина, и она... Я к ней подошёл, она увидела меня и всё смотрит мне, смотрит мне в глаза, и я смотрю ей в глаза... И знаю, что она сейчас сделает. Она смотрела на меня и я знал, что она хочет прыгнуть... Ты знаешь, что я сделал? Я развернулся и пошёл дальше. Пока не услышал всплеск... Да. И после того, как я... Отнял столько жизней, вот была одна, которую я мог спасти, но не спас... Потом, позже, я понял... Если б спас ту женщину, я, может быть, спас бы то, что осталось от моей души...
Другие цитаты
Типа крутые легавые:
— Может, нам это как-то отпраздновать? Если спатифилум подождет. — А что ты имеешь в виду?Бесполезное ископаемое:
«Покажи мне Бога», сказал некогда атеист христианскому мудрецу Феофилу АлександриТипа крутые легавые:
— Ладно, а это кто? — Это Лардж. Тележки собирает в супермаркете. Имя Майкл Армстронг. У нАртур Евгеньевич Васильев:
Опираясь на факты, не поскользнись на выводах.Города (Санкт-Петербург):
Фёдор Бондарчук поскользнулся, упал на голову и снова поскользнулся.Станислав Ежи Лец:
Не ходи проторенными дорожками поскользнешься.Право на месть:
Но всегда найдётся тот, кто выжидает, когда ты поскользнёшься.Станислав Ежи Лец:
Не ходи по гладкой дороге поскользнешься.Друзья:
Ты на меня положила глаз? Ну… он там не так уж и долго пролежал.Рубашка:
В сущности, зима только началась, снег пролежит ещё четыре месяца, а Москва уже устала от